Яркое описание проделок Николая Савина столетие назад являлось «украшением» первых полос всех российских, европейских и даже американских газет. Особенно ценили его репортеры, ведущие разделы «Криминальная хроника», «Светские скандалы» и тому подобное...
Уникальная личность
Младенческие годы и подростковый период будущего международного жулика мало чем примечательны. «Родился я в 1854 году в Канаде. Крещен в России, в Благовещенской, села Сердинского, церкви 11 января 1855 года. Родители мои — гвардии поручик из потомственных дворян Герасим Савин, а мать Фанни Савина, урожденная графиня де Тулуз-Лотрек», — так начинается собственноручно написанная в предсмертные годы биография знаменитого авантюриста.
И вот тут уже стоит сделать маленькое отступление: по мнению исследователей веселой жизни корнета, родился Савин на несколько лет раньше указанной даты, да и графский титул он себе беззастенчиво присвоил. Ставятся под сомнение и остальные факты. Гораздо больше доверия вызывают воспоминания современников и разделы «криминальной хроники».
В семидесятых годах XIX века молодой Николай Савин, обладавший прекрасными манерами и без акцента разговаривавший на четырех европейских языках, прибыл в Петербург. Как и положено дворянскому сыну, он начал военную карьеру в гвардейской кавалерии в чине корнета. Блестящая жизнь столичного офицера требует немалых затрат, но избалованный донельзя своим отцом — богатым калужским помещиком, Савин заткнул за пояс всех известных кутил и собутыльников. Деньги лились рекой и даже бесконечно щедрые отцовские переводы моментально подходили к концу. Иной раз после буйной ночной пирушки щедрый корнет оставался буквально голым и босым. В решении подобных «мелких» неприятностей впервые проявились «гениальные» способности Савина.
Вот пара простых примеров: с целью пополнить свой гардероб, бравый офицер при полном параде заходил в обувную мастерскую и заказывал там самую дорогую пару туфель. Затем отправлялся в другую мастерскую и заказывал точно такую же пару. Получив готовую обувь в первой мастерской, корнет жаловался на то, что, мол, правый ботинок жмет, оставлял его на переделку, а левый забирал с собой. Само собой разумеется, что в другой мастерской ему «жал» левый ботинок. После чего корнет щеголял в новых туфлях, а обманутым скорнякам оставалось только проклинать свою доверчивость.
Посетив дорогой ресторан и наевшись до отвала, корнет незаметно подкладывал в сладкий десерт вывалянного в сахаре таракана, после чего закатывал грандиозный скандал. Хозяин ресторана чувствовал себя на седьмом небе, если ему удавалось отделываться от разгневанного офицера несколькими бутылками дорогого вина. Об оплате обеда, естественно, речи не велось.
Скандал во дворце
Но это все были цветочки. Настоящий имперский скандал разразился через несколько месяцев после того, как Савин на почве совместных попоек сошелся с Великим князем Николаем Константиновичем, беспутным племянником Александра II. Как-то князь Николай провел Савина и некую Фанни Лир — девицу легкого поведения в Мраморный дворец, в пустующую спальню своей матери.
Что они там творили — неизвестно, но на следующий день корнет был арестован и обвинен в поломке и краже усыпанного бриллиантами иконостаса и еще нескольких предметов помельче. Все похищенное обнаружилось в ближайшем ломбарде, Великого князя объявили сумасшедшим и изолировали, отправив в Ташкент, а Савина лишили звания и дворянства, после чего упекли гораздо дальше — в Нарымский край, откуда теперь уже бывший корнет бежал заграницу.
Именно за кордоном Савин присвоил себе графский титул и, благодаря ему, а также бравой выправке и хорошо подвешенному языку, несколько раз в разных странах удачно женился. Богатое наследство, оставшееся от отца, было к тому времени уже полностью промотано. Получив приданое очередной жены, Савин беззастенчиво бросал ее и отправлялся в Америку — торговать несуществующими золотыми приисками или в Монте-Карло — спускать деньги в рулетку.
Будучи как-то проездом в Ницце, Савин получил от богатого американца приглашение покататься на яхте. На второй день плавания доверчивый иностранец с легкостью согласился сыграть с вежливым русским офицером партию-другую в карты. С прогулки корнет возвращался уже на своей яхте.
Многочисленные мелкие и крупные мошенничества создали бывшему корнету такую дурную славу, что в некоторых странах его объявили персоной нон грата. Вынужденный скрываться от кредиторов, в 1886 году Савин объявился в Болгарии.
Болгария, бывшая до того времени вассальным княжеством Османской империи, претерпевала бурные времена. Незадолго до появления «графа» в стране произошел военный переворот, и функции временного правительства осуществлял всесильный вельможа, председатель народного собрания Стефан Стамбулов.
Быстро разобравшись, откуда ветер дует, Савин коротко сошелся со Стамбуловым, моментально покорив его своими мнимыми финансовыми возможностями. В частности «граф» совершенно бескорыстно предложил свои услуги в получении выгодного многомиллионного кредита для страны, упирая на то, что коротко знаком чуть ли не со всеми могущественными европейскими банкирами.
Легенды говорят, что напускной альтруизм и умение подать себя произвели неизгладимое впечатление на вельмож. В результате бывший арестант получил официальное предложение занять пустующий болгарский трон. Еще немного и корнет стал бы царем, но помешала случайность. На одном из приемов случайно оказался петербургский гость, который и опознал Савина как беглого заключенного.
В 1892 году несостоявшийся болгарский правитель, не имевший к тому времени ни гроша за душой, вынырнул в Петербурге. Прогулки по столице в поисках приличного обеда привели корнета на Исаакиевскую площадь. Оценив беглым взглядом одетое в леса творение Монферрана (спроектированный с инженерной точки зрения не очень удачно, Исаакиевский собор постоянно ремонтировался), Савин отыскал подрядчика и вежливо, но с достоинством попросил провести его по строительным лесам. Его пожелание удовлетворили. Корнет задавал узко специализированные вопросы: из какого дерева построены леса и сколько кубов на них ушло, а под конец попросил разрешения привести на днях пару своих заграничных друзей и уже показать им все самому.
Обольстительные манеры бравого офицера возымели свое действие и уже на другой день Савин со знанием дела водил по стройке двух англичан, что-то бойко им рассказывая.
На следующее утро подрядчик с изумлением наблюдал, как совершенно незнакомые ему люди начали разбирать леса и грузить их на подводы. В процессе разбирательства выяснилось, что корнет благополучно продал иностранным гостям весь лес за немаленькую сумму — десять тысяч рублей и деньги уже заплачены. Эта афера не прошла даром. Савина поймали, отобрали оставшиеся от тысяч жалкие гроши и вновь сослали в Нарымский край.
Смерть в Шанхае
Прошли годы. И вот — газета «Русское слово» от 28 (15) октября 1911 года сообщает: «Окружной суд Томска рассмотрел при закрытых дверях дело по обвинению известного авантюриста бывшего корнета Савина в хранении рукописей, заключающих оскорбление Величества, и приговорил Савина в крепость». Это «дело», концы которого давно потеряны в архивах или сгорели в пламени Гражданской войны, сыграло мошеннику на руку. Благодаря «рукописям, заключающим оскорбление Величества», Савин приобрел статус политического заключенного и, уже в революционные годы вновь оказался на свободе в Петербурге.
В те годы, а может и раньше, в Америке пошла мода скупать в измученных войнами европейских странах родовые замки, разбирать их по кирпичику и перевозить в Новый Свет. Подобных богатых по революционным меркам покупателей немало толпилось и в России. Очередная легенда гласит, что Савин в начале 1917 года получил должность начальника охраны Зимнего дворца.
И вот, как-то раз, один из таких гостей Западного мира подъехал к воротам Зимнего и потребовал у часового вызвать «хозяина». Часовой, естественно, позвал начальника охраны. Бывший корнет, быстро смекнув, в чем дело, незаметно смахнул пыль со своих до блеска начищенных сапог и неторопливо приблизился к американцу. Разговор длился недолго. С видимой неохотой корнет согласился уступить дворец заморскому гостю, назвав при этом астрономическую сумму. Немного поторговавшись, американец согласился с предложением и помчался в банк за деньгами.
Корнет же, поднаторев в изготовлении разного рода фальшивых бумаг, написал на скорую руку шутовскую «купчую» со всеми необходимыми печатями. Встретившись ближе к вечеру с новым «владельцем» и обменяв сей исторический документ на наличные, Савин предупредил, что отключил во дворце свет, так как счета за электричество очень большие. Сделано это было для того, чтобы «хозяин» не вздумал сразу начать осмотр своих «владений». Афера с продажей Зимнего дворца была последней в эпопее корнета.
Октябрьская буря и Гражданская война занесли корнета в Шанхай. Но там, в деловых кругах афериста уже хорошо знали и не желали иметь с ним никаких дел. Отсидевший за свою жизнь в общей сложности 25 лет в тюрьме «великий комбинатор» скончался в 1937 году от цирроза печени в Шанхае на нищенской больничной койке.
- 11843 просмотра